Пресса о нас. Зачем бизнесмены покупают проблемные банки Зачем банки скупают бизнес

Корпоративные венчурные фонды уже зарекомендовали себя как эффективные инструменты финансирования высокотехнологичных разработок. Однако в этом отношении России до Запада всё ещё далеко. По данным исследования Клуба директоров по науке и инновациям, общий объём венчурных фондов при российских корпорациях оценивается в 17 млрд. рублей (российский рынок венчурных инвестиций в целом – 62 млрд. рублей).

Радует то, что в ушедшем году активность корпоративного венчура повысилась за счёт компаний финансового сектора. Пионером можно считать банк «Тинькофф Кредитные Системы» Олега Тинькова, создавшего в июне прошлого года подразделение Tinkoff Digital для финансирования проектов в области интернет- и мобильных технологий. Тогда же, летом, стало известно и о запуске венчурного фонда «Лайф.Среда» при финансовой группе «Лайф». Инвесторы «Лайф» обещали начать выдавать стартапам по 1 млн долларов и набрать в портфель не менее десяти проектов. На сегодняшний день «Лайф.Среда» профинансировала шесть проектов, связанных с разработкой перспективных финансовых сервисов.

«Сбербанк» объявил о запуске венчурного фонда на 100 млн долларов, управлять которым будет компания «Тройки Диалог», причём впоследствии объём вложений в фонд планируется расширить до 500 млн долл. О конкретных стартапах, получивших поддержку банка, пока неизвестно. Cвой венчурный фонд в конце февраля открыл «Промсвязьбанк», который хочет поддержать 50-70 предприятий в ближайшие два года. Общий объём фонда – 300 млн руб.

Очевидно, в первую очередь создавать венчурные подразделения банки подталкивает отнюдь не банальное желание заработать. Вложения в венчур, по сравнению с общими объёмами активов финансовых гигантов, слишком малы. Скажем, ТКС-банк – на момент проведения road show (ноябрь 2012 года) в преддверии IPO – был оценён в 2 – 2,2 млрд. долл., на этом фоне запланированные на венчур 20 млн долл. выглядят не таким уж серьёзным вложением. Для сравнения: о своих глобальных планах по созданию венчурного фонда заявлял и «Газпром», не исключая, что к 2016 году его объём возрастёт до 20 млрд. руб.

Скорее всего, российские банки решили попробовать инвестировать в экосистему вокруг себя, как это делают технологические корпорации. Скажем, Microsoft Seed Fund поддерживает приложения для Windows Phone 8, чтобы продвигать свою платформу. Возможно, новыми приложениями банки хотят завлечь дополнительных клиентов. А раз привлечь стартапы кредитованием банки не могут (слишком велики риски невозврата), почему бы не попробовать венчурный сценарий? Это отличный вариант «купить» работающие проекты, которые банки, как достаточно неповоротливые корпоративные структуры, не могут создать в собственных разработческих подразделениях.

Ещё один мотив – хедхантинг. В довольно консервативных банковских институтах вероятность появления свежих идей существенно меньше, чем на открытом рынке. Потому, скорее всего, проинвестированная и купленная банком разработка будет «лучше», чем разработанная собственными программистами. Не факт, что качественнее, но точно актуальнее и креативнее, так как штатные айтишники куда чаще делают свою работу на «отстань».

Созданные корпоративные фонды планируют инвестировать в проекты ранних стадий, и лишь «Лайф.Среда» поддерживает проекты любого уровня. Когда в России сложится рынок выращенных сервисов, скорее всего, при банках появятся фонды следующих стадий, считают эксперты. «Пока по-настоящему сформировавшихся в коммерческий продукт финансовых мобильных и интернет-сервисов – по пальцам сосчитать, – считает Кирилл Рубинштейн, руководитель интернет-сервиса Smartnut/ГК NAUMEN, – и потому пока все проекты в этой области «на руках» у посевных инвесторов и инвесторов раунда A, даже не B. Соответственно в качестве стратегов банкам выступать ещё рано – стадия выходов венчурных фондов ещё не настала».

К чему приведёт конкуренция между «классическими» венчурными фондами и корпоративными подразделениями за e-commerce проекты ранних стадий, покажет время. Пока же очевидно, что их предложения для стартапов могут быть привлекательнее только за счёт возможностей от работы именно с банком. Потому в банковские фонды стоит идти стартапам в области интернет-бухгалтерии, учёта личных финансов мобильных систем оплаты. За счёт того что у этих проектов целевые клиенты те же, что и у банков (независимо от b2b или b2c), разработчики могут получить больше возможностей в плане тестирования технологий на той огромной аудитории, к которой имеют доступ банки.

«Я бы вполне мог поставить появившиеся при банках фонды в один ряд с нашим фондом Intel Capital; речь идёт о тех же инвестициях ради технологий – говорит Вадим Сухомлинов, руководитель стратегического развития бизнеса Intel в России и странах СНГ. – При этом, как мне кажется, серьёзного соперничества за проекты между банковскими и корпоративными венчурными фондами не будет. Скорее, наоборот – появление новых игроков открывает для венчурных инвесторов возможности соинвестирования, на рынке сегодня это ощутимый тренд».

Объемы кредитования малого бизнеса с начала года сократились почти в 2 раза. Просроченные долги бизнеса перед банками растут, спрос на его услуги падает, и наращивать портфели в таких условиях банки не хотят. Банкиры рассказали "ДП", что происходит с кредитами малому бизнесу и почему этот вопрос становится все более болезненным для российских банков и предпринимателей.

"Мы всегда говорим: банки должны больше кредитовать малый и средний бизнес. Но если сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране в силу каких-то причин, если сегодня нет поля деятельности для них, то какой смысл больше кредитовать? Это будут только невозвратные долги. Поэтому, мне кажется, действительно надо идти от потребления: есть потребление - есть спрос, будут деньги. Нет потребления - нет спроса, просто так заливать экономику ради создания искусственного спроса… Мы знаем, чем это заканчивается".

И хотя предприниматели уверяют, что малый бизнес всегда исправнее всего платит по кредитам, сухие цифры говорят об обратном. По данным " ", долг малого и среднего бизнеса (МСБ) перед банками за последний год вырос на рекордные 31,47%. На 1 августа 2015 года доля просроченной задолженности в этом сегменте кредитования достигла 12%. Все больше предпринимателей при всем желании платить по кредиту по существующим ставкам просто не в состоянии.

Сейчас все популярнее среди предпринимателей становятся беззалоговые кредиты, банковские гарантии и кредиты на пополнение оборотных средств, отмечает председатель Дмитрий Курдюков. "Малый и средний бизнес умеет считать деньги ничуть не хуже чем крупный. Именно поэтому одним из наиболее востребованных банковских продуктов уже второй год являются гарантии, стоимость которых варьируется в зависимости от вида самой гарантии и обеспечения, но все равно ниже ставки по кредиту", - соглашается Дмитрий Прохоревич.

"Традиционно более 70% кредитов имели своей целью пополнение оборотных средств и покрытие кассовых разрывов. Конечно, сейчас эта доля несколько увеличилась и составляет примерно 80%. Пятая часть от объема кредитов (а не третья, как раньше) приходится на модернизацию действующих производств, автопарков, переоборудование и расширение складских и иных коммерческих помещений", - говорит о том, на что предприниматели берут кредиты в последнее время, Иван Макаров.

"Спрос на кредитование предприятий МСБ никуда не исчез. Поступают заявки, в большей своей части, на кредиты с целью финансирования оборотных средств, а также проектов по расширению или модернизации бизнеса", - говорит Антон Большаков, коммерческий директор региона "Санкт-Петербург Север", заместитель управляющего петербургского филиала .

"Любое кредитование в кризис более рискованно. Просто потому, что снижается спрос конечных потребителей. И здесь не стоит разделять сферы по степени рискованности. Но кризис не является основанием для того, чтобы финансовая сфера, неотъемлемой частью которой является банковское кредитование, брала паузу на это время. Более того, в кризис необходимость в заемных средствах зачастую становится еще более острой. Однако, наравне с поддержкой кредитования сектора МСБ банк должен также более детально анализировать финансово-хозяйственную деятельность заемщиков, обращая первостепенное внимание на перспективы развития конкретного бизнеса в разрезе срока планируемого кредита", - отмечает Антон Большаков.

Несмотря на то что глава ВТБ утверждает о невозможности роста кредитования МСБ, его дочерний "ВТБ 24" недавно заявил, что планирует увеличить объем выдачи кредитов в сегменте малого бизнеса в 2016 году почти в 1,5 раза, до 116-117 млрд рублей (по итогам 2015 года банк планирует выдать МСБ 83-86 млрд рублей). Крупные госбанки как раз могут позволить себе рисковать, в отличие от небольших, и у них есть возможность нарастить свою долю в этом сегменте, пока небольшие банки осторожничают и отказывают предпринимателям в ответ за заявки.

Однако на это остается не так много времени: кредитование МСБ начинает оживать вместе со снижением ставок. Кроме того, этот сегмент просел не так уж и сильно на фоне остальных и восстановиться сможет быстрее, уверены банкиры. "В целом сфера кредитования малого и среднего бизнеса все же смотрится лучше, чем некоторые другие направления кредитования. Скажем, в сфере потребительских кредитов спрос со стороны заемщиков по сравнению с прошлым годом упал в 3-3,5 раза", - отмечает Иван Макаров.

"Кроме того, надо понимать, что основная часть снижения выдач по итогам полугодия связана с резким провалом спроса на кредиты со стороны малого и среднего бизнеса в начале года. С июля мы уже наблюдаем тенденцию восстановления как спроса, так и выдачи кредитов. Это связано в первую очередь со снижением процентных ставок по кредитам. В настоящее время заемщикам уже доступно беззалоговое кредитование в форме овердрафта по приемлемым ставкам. Кроме того, активно реализуются различные программы по поддержке потенциальных заемщиков из сферы малого бизнеса", - добавляет он.

Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter

То, что еще недавно казалось хламом, вдруг приобрело ценность. Банки, не прошедшие в систему страхования вкладов (ССВ), накануне нового года взлетели в цене. Причем банки проблемные, с дырами в балансах и обязательствами перед юрлицами, - таким еще недавно предрекали мгновенную смерть после окончания приема в ССВ. Но, как выяснилось, они не собираются умирать. Более того, на владельцев таких «банчков» стали выходить бизнесмены с предложениями о покупке. Для чего?

Исключительно для использования их под обналичивание крупных сумм или схемные сделки. Проводить такие операции в открытую, через благополучные банки, становится все опаснее - именно поэтому возросла потребность в банках, находящихся «при смерти». Поговаривают, что спрос превысил предложение и за месяц подобные активы подорожали на $200-300 тыс. Если в начале декабря проблемные банки шли за $1-1,2 млн., то теперь за них готовы платить $1,2-1,5 млн. Нет ничего удивительного в том, что пик ажиотажа пришелся на декабрь - традиционно «обнальный» месяц. Вполне очевидно, что ближе к концу первого квартала - во время очередного всплеска спроса на наличку - цены вновь вырастут.

Перед проведением сделки из банка обычно выводится клиентская база, растаскиваются основные средства, а пустышка, по сути лицензия, переходит в другие руки. Через три-четыре месяца после того, как такой банк уличат в незаконных действиях, ЦБ отзовет лицензию.

Но до этого времени новые владельцы спецорганизаций - в банкирском мире их именуют «обнальными» помойками - сумеют неплохо заработать. Ведь священная война, объявленная государством отмыванию грязных денег, как водится, не заставила исчезнуть бизнес, а просто подняла в цене услуги. За два года - с тех пор как финразведка, силовые органы и ЦБ взялись за эту проблему - тарифы за «обнал» выросли с 1,5% до 6%, а доходность бизнеса увеличивается день ото дня.

Как только ЦБ лишит «помойку» права на работу, ушлые бизнесмены приобретут другой банк: на рынке о таких лавочках становится быстро известно, и недостатка в заказах великие комбинаторы не испытывают.

По словам участников рынка, «помоечная» клиентура постоянно кочует за серыми банкирами, сейчас «обнальный» рынок держит несколько десятков лидеров этой сферы. Они известны клиентскому кругу, но по банковским документам не проходят никогда. В «подписанты», то есть в руководители, которые будут ставить подписи на финансовых документах, как правило, вербуются люди, идущие на хорошее вознаграждение, - за этот период они смогут обеспечить себе безбедное существование.

ЦБ сейчас едва ли не ежедневно «отстреливает» банки, замешанные в отмывании грязных денег. Только с начала этого года ведомство Игнатьева по этой причине отозвало лицензии у семи структур, причем одна из них смогла пройти проверку на пригодность и была допущена в ССВ. Позже выяснилось, что банк среди прочего промышлял обналичиванием крупных сумм. Первый зампред ЦБ Андрей Козлов в свое время жаловался: стоит регулятору отозвать лицензию у одного «обнального» банка, как на его месте появляется другой. Отследить цепочку сложно - организации покупаются не напрямую: меняются их собственники. Обычно это пять ООО, между которыми распределены доли в банке, поскольку покупку более 20% акций по закону следует согласовывать с ЦБ. На руководящие посты, как правило, приглашаются люди незасвеченные, ведь предложенные кандидатуры также должны быть одобрены надзорным органом. Вообще на рынке действует немало юридических фирм, которые смогут очень грамотно оформить смену владельцев и топ-менеджмента - претензий со стороны властей не возникнет.

Для покупки используют именно проблемный банк, поскольку на них самая низкая цена на рынке, да и чистых балансов для проведения незаконных операций не требуется. Для сравнения: стоимость кредитной организации, вошедшей в ССВ, при полном отсутствии проблем и наличии клиентской базы, теперь превышает $3 млн. По словам экспертов, специализирующихся на купле-продаже кредитных организаций, примерно через год большинство не принятых в ССВ банков будут ликвидированы - удержаться на плаву без участия в системе, вложений в инфраструктуру и привлечения квалифицированных кадров все сложнее и сложнее. Судьба таких «банчков» предрешена, так что единственный шанс не остаться внакладе - выгодно сбыть свой бизнес, пока есть спрос и процветает доходное «обнальное» дело.

Мельница, паровой котел, бассейн в Республике Дагестан, здание коровника - это лишь немногий перечень непрофильных активов, выставленных на продажу Россельхозбанком. Острая фаза кризиса уже позади, но вопросы, связанные с его наследием, становятся все актуальнее в банковском секторе.

В прошлом году банковская система показала самый интенсивный рост непрофильных активов на балансе за последние три года. Объем непрофильных активов банков на начало 2018 года составил 2,35 трлн рублей, подсчитали аналитики рейтингового агентства «Эксперт РА».

Это почти на 30% больше, чем в прошлом году. Для сравнения: общий объем активов банковского сектора составляет 85,2 трлн рублей на начало 2018 года. То есть объем «непрофиля» - около 2,9% совокупных активов банковской системы.

Динамика роста непрофильных активов

Источник: «Эксперт РА» по данным публикуемой отчетности банков (101-я форма)

Каналов, по которым банки приобретают непрофильные активы, несколько. Первый - это залоги по дефолтным кредитам, которые банк берет себе на баланс для дальнейшей их реализации, поясняет старший кредитный специалист международного рейтингового агентства Moody"s Ольга Ульянова.

Второй - это помощь от акционеров, поступающая не живыми деньгами, а в виде основных средств (земельные участки, здания и так далее), перечисляет Ульянова. Также, по ее словам, сыграла свою роль инвестиционная деятельность, когда банк покупает какие-то активы для получения выгоды от перепродажи или синергии бизнеса, но это относительно небольшая часть непрофильных активов.

Еще один канал поступления на баланс банков непрофильных активов - это финансирование каких-то неликвидных объектов акционера банком, добавляет управляющий директор НРА Павел Самиев.

Схема такая: банк покупает либо бизнес акционера, либо долю в нем, ликвидность уходит, а непрофильный неликвидный актив остается на балансе банка, описывает Самиев. «Это тот случай, когда банк становится не кредитным учреждением, а инвестиционной структурой, которая обслуживает интересы собственника. Обычно это происходит, когда банк - не самодостаточная единица, а структура холдинга, в котором он занимает подчиненную роль», - говорит Самиев.

Непрофильные активы накапливаются на балансах банков, как правило, не в кризисные годы, а в течение полутора-двух лет после того, как пройдена низшая точка спада экономики, отмечает начальник отдела валидации «Эксперт РА» Станислав Волков.

Это связано как с попытками банка не признавать кредит проблемным и дождаться улучшения ситуации у заемщика, так и с длительностью переговоров и судебных процедур уже при дефолте.

«Поэтому сейчас, вероятно, мы наблюдаем пиковые значения доли непрофильных активов - приток таких активов на баланс иссякает, в то время как рост экономической активности дает банкам больше шансов продать старые активы», - говорит Волков.

Обычно банки неохотно ставят непрофильные активы на свой баланс, предпочитая поскорее их продать или переформатировать, добавляет эксперт. Связано это с тем, что еще с 2012 года Банк России установил повышенные резервы по таким активам, которые долго находятся на балансе.

Так, для непрофильных активов, учитываемых на балансе от 1 до 2 лет, величина резерва должна составлять не менее 10%, а от 2 до 3 лет - уже более 20%. Резерв может вырасти вплоть до 75%, если актив находится на балансе банка более пяти лет. По замыслу регулятора, это должно стимулировать банк как можно скорее избавляться от бремени и предотвратить превращение кредитной организации в «склад ненужных вещей», говорит Волков.

Однако некоторые банки находят способы обойти повышенные требования регулятора. Так, рейтинговые агентства наблюдают случаи временной передачи непрофильных активов акционерам или аффилированным компаниям, что помогает избежать начисления дополнительных резервов, говорит Ольга Ульянова.

Также вложения в капитал небанковских компаний ограничены нормативом Н12, который устанавливает лимит на инвестиции банка в акции других компаний. Его должны соблюдать все банки, кроме санируемых. Такие вложения не должны превышать 25% капитала.

Заметный прирост непрофильных активов в 2017 году во многом обеспечен разовыми событиями, поясняет Волков. Во-первых, есть некоторый эффект в изменениях правила раскрытия отчетности. Если раньше 101-ю форму отчетности, на основе которой подготовлен рейтинг, банки, находящиеся на оздоровлении, раскрывали на свое усмотрение, то с осени 2017 года это должны делать все. Благодаря этому стали доступны данные по многим санируемым банкам, которые ранее их не раскрывали, - «Уралсибу», АВБ, Тимер Банку.

Вторая причина - это резкое увеличение непрофильных активов Рост Банка. Его показатель обеспечил почти половину прироста всех непрофильных активов банков за год. Бурный рост произошел в сентябре, когда Бинбанк и Рост Банк были санированы, поэтому эта динамика может объясняться передачей каких-то непрофильных активов на баланс кредитной организации для покрытия дыры, предполагает Волков.

Среди лидеров по абсолютному объему непрофильных активов - Сбербанк и ВТБ, несмотря на то что в составе их групп есть отдельные структуры по работе с такими активами, отмечает эксперт. Впрочем, доля непрофильных активов у Сбербанка заметно ниже средней по банковской системе - 1,9%.

Крупным собственником «непрофиля» может стать принадлежащий ЦБ Фонд консолидации банковского сектора (ФКБС), которому должны перейти активы собственников санируемых банков. В начале декабря 2017 года зампред ЦБ Василий Поздышев , что в периметр банка «ФК Открытие» будут переведены активы балансовой стоимостью 79 млрд рублей, среди которых акции Polymetal International Plc, АО «Киви Банк», банка ВТБ и бизнес-центр «Вивальди Плаза». В октябре прошлого года Поздышев также говорил , что Бинбанку были переданы акции «Интеко», А101, «Русснефти», однако размер пакетов он не уточнил.

Сейчас регулятор планирует объединить «ФК Открытие» и Бинбанк, а за их периметром создать банк «плохих долгов» на основе неработающих активов, сказала глава ЦБ Эльвира Набиуллина. Ранее глава управления внешних коммуникаций «ФК Открытие» Анна Кантер говорила , что форма такой организации обсуждается: это может быть как банк, так и фонд.

Не все банки согласились с результатами рейтинга - среди них Россельхозбанк, «Уралсиб», Сбербанк и «АК Барс», банк «Российский капитал» В пресс-службе Россельхозбанка в ответ на запрос Forbes отметили, что на сайте банка размещен реестр непрофильных активов и по балансовой стоимости их объем оставляет всего 4,3 млрд рублей.

В пресс-службе банка «Уралсиб» заявили, что к непрофильным активам, по их мнению, относятся только вложения в объекты недвижимости, в том числе в виде акций, долей и паев, которые не используются банком в операционной деятельности.

«Доля таких непрофильных активов у банка составила 3,8% на начало 2017 года и 3,4% на начало 2018-го», - отметили в пресс-службе банка. В Сбербанке также считают, что «подавляющая часть средств, отраженных в таблице, является «профильными» вложениями в дочерние предприятия, НПФ Сбербанка и другие организации, играющие важную роль в реализации стратегии банка».

В пресс-службе банка «АК Барс» подчеркнули, что основной объем обозначенных в рейтинге активов составляют ликвидные акции крупнейших российских компаний, котировки которых показывают стабильный рост. В «Российском капитале» сказали, что по их методике подсчета непрофильные активы составляют всего 1,5 млрд рублей. «Большая часть активов, указанных в рейтинге, относится к жилым объектам «СУ-155», строительство которых банк завершает по поручению правительства», - сказали в пресс-службе.

В Альфа-Банке подчеркнули, что банк для работы с непрофильными активами привлекает компанию А1, и считают эту работу успешной. Руководитель дирекции по работе с непрофильными активами банка «Глобэкс» Олег Афанасьев сказал, что в непрофильных активах банка преобладает коммерческая и жилая недвижимость и банк с ней активно работает. Остальные банки не ответили на запрос Forbes

Реализация «непрофилей» - непростая задача, главным образом потому, что в условиях стагнирующей экономики большинство таких активов трудно продать по балансовой стоимости, говорит Ольга Ульянова из Moody’s. Продажа же с дисконтом означает для банка немедленное признание убытков. Поэтому банки в индивидуальном порядке решают, в какие сроки и какими способами избавляться от «непрофилей».

К наиболее ликвидным активам относится движимое имущество, активы средней ликвидности - это офисы и земельные участки, которые можно продать, но с дисконтом, неликивд - это оборудование и станки, которые продать практически невозможно, перечисляет Павел Самиев.

Некоторые банки надеются на собственные силы, некоторые создают специальные структуры для работы с проблемными и непрофильными активами, отдельные игроки привлекают внешних партнеров, прежде всего риелторов, рассказывает Волков.

В ноябре 2016 года экс-глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев говорил , что госкомпании не должны держать на балансе непрофильные активы, и если они не справляются с этой задачей, их нужно лишить господдержки.

В мае 2017 года правительство утвердило методику, которая перечисляет, какие активы подлежат продаже, а какие нет. Если компаниям так и не удастся продать непрофильные активы, то их придется передать государству.

На сайте Россельхозбанка есть протокол от сентября прошлого года, согласно которому утверждены программа отчуждения непрофильных активов и их реестр. Общий объем активов, с которыми РСХБ работает по этой программе, по балансовой стоимости составляет чуть больше 4 млрд рублей, однако рыночная стоимость гораздо меньше - всего 1,4 млрд рублей. Сбербанк у себя на сайте предлагает даже взять кредит на покупку непрофильных активов. Аналогичные услуги продвигаются и на сайте ВТБ.

Но не стоит забывать, что значительная часть рисков, связанных с этими активами, зачастую остается с банками даже после избавления от «непрофиля». Эти риски воплощаются либо через кредитование сторонних инвесторов на покупку таких активов, либо через кредитование аффилированной структуры по работе с ними, поясняет Волков. «Показателен здесь пример Промсвязьбанка, который еще после кризиса 2008 года получил в собственность много непрофильных активов, после чего начал оздоравливать эти бизнесы, предоставляя им кредиты. В итоге риски этих активов остались на банке до сих пор и среди прочего стали причиной его санации в конце 2017 года» , - заключил эксперт.

Топ-20 банков по абсолютному объему непрофильных активов

Почему Михаил Гуцериев решился на огромные траты во время экономического кризиса.

В 2015 году группа БИН, подконтрольная Михаилу Гуцериеву, проводила масштабную экспансию — купила пенсионный фонд, МДМ Банк, несколько небольших нефтяных компаний с добычей 0,7 млн т в год и девелоперский бизнес владельца «Русагро» миллиардера Вадима Мошковича. В собственном нефтяном бизнесе она провела сделок на миллиарды долларов, что позволило уменьшить долговую нагрузку: «Русснефти» списали долг в $3 млрд. До конца года Гуцериев обещал банку ВТБ погасить еще $1 млрд долга за счет собственных средств акционеров БИН. Такие суммы сопоставимы с тем, что было потрачено на новые приобретения, — за последний год группа БИН провела сделок в общей сложности на $1,5 млрд. Почему один из самых опытных и осторожных бизнесменов решился на огромные траты во время экономического кризиса в стране?
Возвращение нефти

В просторном кабинете Михаила Гуцериева в офисе «Русснефти» на ул. Пятницкой, 69 летом 2013 года встретились три человека, чье совокупное состояние превышало $15 млрд. За один стол сели хозяин кабинета и основной владелец нефтяной компании Михаил Гуцериев, хозяин АФК «Система» Владимир Евтушенков и Айван Глазенберг, глава и крупнейший акционер швейцарского трейдера Glencore, которому принадлежали 49%-ные пакеты акций в ряде дочерних обществ «Русснефти».

Инициатором встречи был Евтушенков, у которого был пакет 49% «Русснефти». Он предлагал объединить «Русснефть» с принадлежавшей ему «Башнефтью».

В случае успеха могла бы получиться шестая по величине в России компания с 30 млн т годовой добычи.

«Евтушенков хотел, чтобы контрольный пакет в любом случае оставался у него, — рассказывает Михаил Гуцериев. — Мы предложили в ответ посчитать внимательно, в случае чего каждый из нас, то есть я и Glencore, доложит недостающую часть финансами. Но согласия не нашли». Из-за разногласий переговоры зашли в тупик. Запрос Forbes в Glencore остался без ответа, Владимир Евтушенков наотрез отказался комментировать эту историю.

Гуцериев не раз публично благодарил Евтушенкова за то, что тот помог ему добиться справедливости, когда в 2007 году Гуцериева подозревали в мошенничестве и неуплате налогов и он был вынужден уехать в Лондон. На самом деле история была не так однозначна. «Да, Гуцериев возвратился. Но за это ему пришлось отдать половину акций», — говорит источник, близкий к бизнесмену. В марте 2010 года стало известно, что АФК «Система» Евтушенкова покупает 49% «Русснефти» за $100 млн, а в мае Михаил Гуцериев вернулся в Россию.

Формально с 2007 года владельцем «Русснефти» считался Олег Дерипаска. Он купил компанию у Гуцериева за $2,8 млрд, однако перехода права собственности не произошло (ФАС долго не согласовывала сделку), хотя компанией управляли люди Дерипаски. Деньги, выплаченные Гуцериеву, Дерипаска взял в долг, который потом «повесил» на баланс самой «Русснефти». Так что после того, как вмешался Евтушенков, у которого были хорошие отношения с президентом Медведевым, с Гуцериева были сняты обвинения, Дерипаска вернул ему компанию, и Гуцериев заплатил Дерипаске $800 млн, потраченных на выплату процентов по кредитам.

Почему Евтушенков заплатил Гуцериеву $100 млн за половину компании, которая тремя годами ранее была оценена в $2,8 млрд?

На три кучки

Вернувшись в компанию, Гуцериев принялся исправлять ситуацию. «Снижал операционные издержки, капитальные затраты, продавал некоторые активы, например Орский НПЗ, увеличивал добычу с минимальными затратами на высокопродуктивных скважинах — все, чтобы рассчитаться с долгами», — рассказывает он. К 2013 году долг снизился до $4,9 млрд, основными кредиторами оставались Сбербанк и Glencore. В этот момент и поступило предложение Евтушенкова, которое было отвергнуто Глазенбергом. Тогда Гуцериев предложил Glencore скинуться по $700 млн и выкупить долю Евтушенкова, но получил отказ. Оставался один выход — делить компанию и выкупать долю владельца АФК «Система». Евтушенкову выплатили $1,5 млрд.

У российских бизнесменов есть процедура полюбовного раздела активов. Один из партнеров делит бизнес на части, остальные выбирают себе понравившиеся куски. В интересы того, кто делит, входит добиться предельной точности: если один кусок будет лучше других, ему обязательно достанется худший. Гуцериев поделил компанию, а потом привлек кредит Сбербанка и выкупил долю Евтушенкова. $1,2 млрд он заплатил за 49% «Русснефти», еще $300 млн — за активы, которые вошли в другую нефтяную компанию, «Нефтису», а также $50 млн за 2% акций, принадлежавших Сбербанку.

После выхода Евтушенкова 100% акций ОАО «Русснефть» оказались у структур Гуцериева, но Glencore, по сути, оставалась влиятельным партнером, потому что у нее было по 49% в основных добывающих «дочках» компании, например «Томская нефть» и др. При этом швейцарский трейдер оставался крупнейшим кредитором компании. «Glencore держит большую долю в «Русснефти», потому что они давно уже не только трейдеры, — объясняет один из бывших топ-менеджеров Гуцериева. — Они пришли, чтобы закрепиться в России надолго, и знают, что надолго — это когда ты покупаешь активы. К таким трейдерам здесь другое отношение, благодаря этому они могут вести большой трейдерский бизнес». С Глазенбергом Гуцериев был знаком еще со времен «Славнефти», то есть больше 15 лет. Вся нефть «Русснефти» экспортировалась через швейцарского трейдера.

В «Нефтисе», которая на 90% принадлежала Гуцериеву и на 10% Сбербанку (сейчас «Нефтиса» на 100% контролируется группой БИН), поначалу оказались не вошедшие в сделку активы — те самые, за которые Гуцериев доплатил $300 млн. Крупнейший из них — компания «Белкамнефть» в Удмуртии с годовым объемом добычи 4 млн т нефти. Для сравнения: крупнейшая «дочка» «Русснефти» на сегодня, компания «Аганнефтегазгеология» добывает около 1,2 млн т.

Даже если первоначально раздел был равным, позже «Нефтисе» достались лучшие куски. Выручка «Русснефти» за 2012-2014 годы снизилась с 162,8 млрд рублей до 102,4 млрд, а у «Нефтисы» выросла с 47,3 млрд до 95 млрд рублей. В ноябре 2013 года «Русснефть» продала, а «Нефтиса» купила гроздь добывающих предприятий так называемой Уральской группы — убыток продавца от сделки по балансу составил 11 млрд рублей. Наконец, до недавнего времени долг «Русснефти» был $5,3 млрд (у «Нефтисы» почти вдвое меньше).

Для чего Гуцериеву понадобилось делить компании на «плохую» и «хорошую» и держать на «плохой» неподъемные долги? «Вы думаете, я раньше не мог их погасить?! — говорит Гуцериев. — Но мы боялись телефонного права и рейдерства при помощи государственных органов власти. Банк просил: уберите долг. Но мы ответили, что это защита от недружественного поглощения».

Кислородная подушка

Снижение цены нефти в 2014-2015 годах изменило условия соглашений и сделок, и Гуцериев по собственной инициативе делает все, чтобы снизить задолженность до $1,3 млрд. Зачем? Такой уровень долга позволяет «Русснефти» иметь свободный денежный поток в $200 млн, из которых половину —можно пускать на дивиденды, а половину на инвестиции. Для этого, по словам источника Forbes, были списаны «собственные» долги. Задолженность перед Glencore конвертирована в 46% акций.

Откуда деньги? Гуцериев уверяет, что обращался к своей «финансовой подушке».

«Фанатичная дисциплина, эмпирическая креативность, продуктивная паранойя», — перечисляет он принципы своего бизнеса. «Подушка» держится на случай политического или экономического кризиса или других форс-мажоров. В основном приобретения финансируются с помощью банков; своих средств, по словам Гуцериева, набирается до 30%.

Сегодня, по подсчетам Forbes, компании группы БИН должны своим крупнейшим банкам-кредиторам — Сбербанку, ВТБ и Альфа-банку — около $8 млрд, из которых $5 млрд приходится на Сбербанк. Получается, что в год Гуцериев может тратить около $500 млн только на выплаты процентов. Но зачем бизнесмену, у которого достаточно своих свободных средств, связываться с банками?

Гуцериев говорит, что не хотел рисковать своими деньгами, а скопившуюся за границей ликвидность называет «подушкой страха». Умело управляя финансовыми потоками своих многочисленных компаний в России и за рубежом, он зарабатывает достаточно, чтобы гасить кредиты и оставаться в прибыли, которую инвестирует в новые проекты.

У банкиров претензий к бизнесмену нет. С Германом Грефом Гуцериев, по его словам, уже много лет поддерживает отношения, но чисто деловые. «Я не езжу отдыхать с Грефом, не хожу к нему на день рождения, и он ко мне не ходит. Он просто нам доверяет, а мы платим банку проценты — день в день, час в час за кредитные ресурсы, которые нам выделяет банк. Ничего личного».

Грефа в конце 2007 года огорчил друг Гуцериева и его племянника Микаила Шишханова 139 Сулейман Керимов 31 — при прежнем руководстве Сбербанка, непосредственно перед приходом Грефа, он получил около $5 млрд в кредит на проект «Рублево-Архангельское». В залог банку было передано 450 га земли и исходно-разрешительная документация. Землю оценили в $7,36 млрд. Тогда Forbes спрашивал Грефа, как под такое обеспечение банк мог выдать такой большой кредит и почему так дорого, но тот только рассердился и посоветовал обратиться к покинувшей банк Алле Алешкиной. Именно она, будучи первым зампредом, курировала работу с крупными клиентами.

Керимов, по всей видимости, не смог договориться с Грефом, который хотел увеличить обеспечение и в 2008 году предложил Шишханову забрать у него землю вместе с кредитом. Гуцериев тогда жил в эмиграции, и племянник приехал посоветоваться, стоит ли ввязываться в это дело. «Шишханов приехал ко мне в Лондон. Я спрашиваю: требуется поручительство? Он отвечает: нет, ничего не требуется. Тогда я говорю: решай сам, это твой риск», — вспоминает Гуцериев.

В 2012 году банк забрал землю в счет погашения кредита. Залог тогда оценивался примерно в $1 млрд, покупателей на землю не было. Источники в Сбербанке рассказывали, что Шишханов все-таки оформлял личное поручительство по кредиту и часть долга, возможно, до сих пор существует в каком-то измененном виде. Гуцериев это не комментирует. Проект под названием «Город миллионеров» так и не был реализован в первоначальном виде.

Хорошие отношения сложились у Гуцериева и с Альфа-банком. «Я к нему хорошо отношусь, он серьезный, умный человек. С нами всегда вел себя порядочно», — говорит председатель совета директоров банковского холдинга «Альфа-Групп» Петр Авен 20. В 2011 году, например, Альфа-банк подписал с Гуцериевым предварительный договор о продаже Донецкого электрометаллургического завода (ДЭМЗ), который был у банка в залоге. В последний момент бизнесмен раздумал покупать и разорвал сделку. После этого он сразу выплатил «Альфе» $6 млн неустойки. «Мы всегда так делаем. Я как-то [Якову] Голдовскому $5 млн выплатил, хотя этого условия в договоре не было. Если подписал договор, надо его выполнять. Если нет, плати штраф. Если договор не был подписан, а с тебя требуют деньги, значит это вымогательство», — говорит он, вспоминая аналогичную историю с бывшим владельцем «Сибура».

Пока рынок рос, брать кредиты было выгодно и безопасно. Можно было заложить в банк действующий торговый центр, получить кредит на 5-7 лет на 80% от залоговой оценки и использовать его на новый строительный проект. Денег, полученных от аренды торгового центра, хватало, чтобы выплачивать проценты и к концу срока погасить как минимум половину долга. В конце срока кредит, как правило, рефинансировали. К тому времени заложенный торговый центр стоил дороже, под него можно было взять большую сумму, погасить остаток кредита, а оставшуюся сумму использовать в своих целях.

В кризис, когда поток арендных платежей сильно сократился и цены на недвижимость упали, на этой схеме погорели многие строители, но не Гуцериев. По словам банкиров, с кредитами строительных компаний группы БИН проблем нет. Источник в ВТБ говорит Forbes, что Гуцериев — один из самых добросовестных клиентов банка, «платит все день в день, минута в минуту».

С падением цены на нефть нефтяным компаниям тоже стало гораздо сложнее обслуживать долги. «Долговая нагрузка «Русснефти» стала выглядеть намного хуже, поэтому собственники и решили ее снизить за счет конвертации долга Glencore в акции», — говорит источник в ВТБ.

Гуцериев согласен, что схема с кредитами «работает только на взлете», поэтому и решил погасить долг «Русснефти», распечатав свою кубышку — результат «продуктивной паранойи».

«Когда за тобой идет лавина, надо бежать, идти на риск, действовать согласно и вопреки. После того как кредитная нагрузка [в «Русснефти»] снизится до $1,3 млрд, я спокойно возьму новые $500 млн и куплю новые нефтедобывающие активы. Когда я в «Нефтисе» погашу долг, этот актив позволит взять еще $3-4 млрд. В условиях кризиса на эти деньги можно будет купить что-то очень приличное по цене в два раза ниже рынка», — рассказывает о своих планах Гуцериев.
«Стань волком»

Несмотря на падение цен на недвижимость на 30-40%, группа БИН продолжает поглощать девелоперские компании, например А101. История взаимоотношений с Мошковичем у клана Гуцериевых непростая: в 2008 году газеты писали как о решенном деле о том, что Мошкович выкупает у Шишханова Бинбанк. Михаил Гуцериев был в опале, его младшим родственникам приходилось трудно. «Когда Шишханов приехал ко мне советоваться, я показал ему песни про животных на Ютьюбе, — вспоминает Гуцериев. — Сказал ему: люди сочинили много песен — и не только песен — о волках. Ставили фильмы, писали книги («Плаха» Айтматова, «Белый клык» Лондона). И ни одной песни про змею или свинью. Волки — это смелые и умные животные. Поэтому люди их восхваляют. Стань волком. Никого не бойся, езжай и развивай свой банк».

Шишханов сохранил банк. А Мошкович так и не смог полностью реализовать свой масштабный девелоперский проект А101 на 8 млн кв. м в Новой Москве. «За последние три года я получил согласований на строительство всего 50 000 кв. м», — говорил Мошкович в интервью Forbes. Когда он понял, что сотрудничество с командой Сергея Собянина не складывается, решил продавать проект. Присматривались многие, например ВТБ, но согласился заплатить $700 млн только Михаил Гуцериев. Когда-то менеджеры Мошковича оценивали проект в $7 млрд, но торговаться бизнесмен не стал — Шишханов предложил живые деньги.

Выкупать активы у попавших в трудную ситуацию бизнесменов дешево, но не по бросовой цене и живыми деньгами — это характерная черта бизнеса группы БИН. Супруге опального Юрия Лужкова Елене Батуриной в 2011 году заплатили за «Интеко» $1,2 млрд (с учетом долга; последний транш прошел этой осенью). Складской комплекс «Северное Домодедово», по словам Гуцериева, купили у «Евразии Логистик» подавшегося в бега владельца БТА-Банка Мухтара Аблязова за $50 млн (не включая долг). А активы Бидзины Иванишвили, в числе которых крупные проекты «Саммит» и «Садовые кварталы», — почти за $1 млрд.

Гуцериев любит вспоминать, что свой первый актив в недвижимости, «Петровский пассаж» в центре Москвы, купил всего за $30 млн, потому что его приватизировали директор и два зама, а наследники не смогли договориться между собой. По словам знакомого с ситуацией источника, сделка по выкупу «Интеко» была политической, однако, как говорила Елена Батурина в интервью Forbes, БИН предложил «реальную цену».

«Гостиницы не доходный бизнес, доходный — это нефть», — полагает Гуцериев.

Несмотря на это, за последние 15 лет его структуры скупили практически все отели на Тверской улице. «Москва — это великий город, центр русского мира, — говорит бизнесмен. — Тверская всегда останется Тверской, что бы ни случилось». По его словам, недвижимость в пределах Садового кольца имеет 100%-ную ликвидность, в пределах МКАД — 50%-ную, а дальше вообще никакой ликвидности нет, за исключением складского бизнеса. «Портфель недвижимости группы БИН оценивается в 4,5 млн кв. м, — говорит Гуцериев. — Плюс 2 млн кв. м складской недвижимости, все это приносит стабильный доход».

Стол Гуцериева завален бумагами — презентациями проектов на продажу. Здесь активы в нефтянке, в химической и угольной промышленности и в других отраслях. По словам Гуцериева, сегодня люди продают активы за бесценок и то, что нужно, можно купить вдвое дешевле рынка.
«Финансы — это патроны»

«Банки в России — это не бизнес, это финансовый инструмент. Их держат не для извлечения прибыли, а для финансовой поддержки, чтобы можно было прокредитовать любой проект, правильно сформировать финансовые потоки в группе. Банк для бизнеса — это как патроны для винтовки», — говорит Гуцериев. Но самое большое число покупок в последнее время он сделал именно в финансовой сфере.

Первой стала покупка Москомприватбанка — по словам Гуцериева, группа БИН приобрела его у украинского миллиардера Игоря Коломойского в 2014 году за 6 млрд рублей с учетом субзайма (в отчете Бинбанка фигурирует цифра 2,5 млрд рублей). Москомприватбанк переименовали в «Бинбанк кредитные карты» (ББКК). Позднее Бинбанк получил на санацию пять банков группы РОСТ, а в ноябре 2015-го купил МДМ Банк. По оценке Forbes, исходя из условий сделки эта покупка могла обойтись Гуцериеву и партнерам в 4 млрд рублей, еще в 7,5 млрд обошлась докапитализация банка (всего около $200 млн).

Если все-таки рассматривать банк как бизнес, приобретения позволили существенно нарастить клиентскую базу в рознице — до покупки МДМ Банка у Бинбанка было 1,6 млн розничных клиентов, а после покупки их стало 5,1 млн, а значит, банк имеет все шансы хорошо зарабатывать на обслуживании физических лиц. «По оценкам стратегических консультантов, эффект масштаба в рознице реализуется при клиентской базе от 4 млн клиентов, поэтому многие крупные банки стремятся наращивать розничный бизнес за счет приобретений или участия в санации», — говорит аналитик UBS Михаил Шлемов.

Участие в санации — это еще и дешевые длинные деньги. На санацию Рост Банка Бинбанк получил от Агентства по страхованию вкладов 18,4 млрд рублей по ставке 0,51% годовых на 10 лет и 17,5 млрд рублей под 6,01% годовых на шесть лет. На санацию Москомприватбанка (ББКК) было выделено два займа — на 3 млрд рублей под 6,5% годовых на четыре года и 9 млрд под 4% годовых также на четыре года. Первый заем уже погашен.

И это не все. В рамках госпрограммы докапитализации банков Бинбанк получил 8,8 млрд рублей в виде ОФЗ.

Всего Бинбанк получил 53,7 млрд рублей длинных денег на условиях, гораздо более выгодных, чем в любом банке.

Несмотря на финансовую поддержку АСВ, группа Бинбанка за три квартала 2015-го показала рекордный по сектору убыток 21,5 млрд рублей (по РСБУ). Из них две трети пришлось на санируемый Рост Банк, у которого резко вырос портфель корпоративных кредитов, в том числе переуступленных другими банками. «Одно из искушений банка-санатора — перевести часть своих кредитов, в том числе плохих, на баланс санируемого банка, так как санируемый банк не обязан соблюдать нормативы ЦБ. Быстрорастущая просроченная задолженность Рост Банка говорит о том, что такой сценарий исключать нельзя», — считает аналитик Standard & Poor’s Екатерина Марушкевич.

Иными словами, пользу от санации может получать и сам санатор. «У санируемых банков убытки накоплены, и они предусмотрены планами их дальнейшего финансового оздоровления», — пояснил ситуацию Шишханов. Деньги, выделенные на санацию, владельцы Бинбанка напрямую использовать не могут, но есть много способов, позволяющих сделать это, ничего не нарушив. Один из них предполагает кредитно-депозитную схему с использованием облигаций. В Бинбанке эту схему комментировать не стали.

Кроме санируемых банков длинные деньги дают и пенсионные фонды. За последние пару лет Шишханов, который отвечает за финансовый сектор, купил пять НПФ, последний — в октябре 2015-го — НПФ «Райффайзен». Активы этих фондов в середине года оценивались в 145 млрд рублей. Это тоже длинные деньги, и их также нельзя использовать в интересах акционеров напрямую. В то же время НПФ разрешено держать в портфеле облигации и ипотечные бумаги (ипотечные сертификаты участия, ИСУ), посредством которых владелец фонда может финансировать свои проекты в недвижимости.

В принадлежащем Бинбанку НПФ «Европейский» до недавнего времени доля ИСУ составляла 29,7% пенсионных накоплений, в НПФ «Доверие» — 35%. По нормативам ЦБ фонд мог вкладывать в ИСУ до 40% пенсионных накоплений, но Центробанк в ближайшее время снизит планку до 10%. «ИСУ, в которые вложены пенсионные накопления фондов группы БИН, являются понятными, прозрачными активами, обеспеченными качественными залогами. «Они соответствуют всем требованиям ЦБ РФ, — говорит Шишханов. — Именно ИСУ позволили ряду фондов показать очень хорошую доходность».

Всего в начале 2015 года фонды вложили более 30 млрд рублей в ИСУ и проектные облигации, покрытием по которым выступают закладные на несколько объектов недвижимости группы. В одном случае залогом являются низколиквидные сельскохозяйственные земли на 7 млрд рублей, аренда которых, несмотря на отсутствие спроса, должна приносить доход 1,3-6% годовых.
Настоящее братство

Почему группа называется БИН?

На этот счет было много спекуляций — участники рынка расшифровывали ее даже как «Братство ингушского народа». Все оказалось проще.

«Изначально БИН никак не расшифровывался, это не было аббревиатурой. Дальше мы стали придумывать и расшифровали ее как «Банк инвестиций и новаций», — говорил Шишханов в одном из интервью в 2006 году. Гуцериев же рассказывает, что на самом деле в 1992 году он просто купил за $2000 готовое юридическое лицо ТОО «БИН лтд». Отсюда пошло название и всего остального, в том числе Бинбанка.